Кардинальное перевоплощение Люси Лью - повод посмотреть эту мрачную семейную драму…

«Роузмид» режиссера Эрика Лина - это тяжелое кино, основанное на реальных событиях. Долгое время считавшаяся звездой боевиков, Люси Лью перевоплощается во вдову-иммигрантку, которая втайне ломает голову над тем, как справиться с проблемами психического здоровья своего сына. И решается на шокирующие действия. В главных ролях - Люси Лью, Лоуренс Шу, Орион Ли, Дженнифер Лим, Мэдисон Ху, Анзи ДеБенедетто, Джеймс Чен, Элевен Ли, Сьюзан Пурфар, Джейсон Тоттенэм, Дэйв Шалански. Хронометраж - 01:37. Премьера - 06.06.2025 (TriBeCa film festival). Премьера (мир) - 05.12.2025. Оценка www.kino-nik.com 6/10

ВПЕЧАТЛЕНИЯ И АКТЕРЫ: еще более шокирующим, чем развязка фильма «Роузмид»  (район на востоке Лос-Анджелеса, где произошла эта реальная история), является переосмысливающая карьеру игра Люси Лью. Она разрывает глянцевую. коробку с фигурками, которую «Ангелы Чарли» и «Убить Билла» построили вокруг нее, раскрывая себя в совершенно ином свете. Люси Лью меняет свои характерные танцующие движения на скромную шаркающую походку, используя макияж не для того, чтобы подчеркнуть красоту, а чтобы её скрыть. Она полностью меняет язык тела, надевая мешковатую одежду и съеживаясь, словно пытаясь скрыться от мира, не слишком терпимого к китайским иммигрантам…. Ирен Чао (Люси Лью), бесстрашная китайская мать, борется со смертельной болезнью и одновременно сталкивается с мучительной реальностью прогрессирующей шизофрении у своего сына. Джо (Лоуренс Шоу) когда-то был отличником и перспективным пловцом в старшей школе Роузмид. Но смерть отца спровоцировала скрытые психологические проблемы молодого человека, и с тех пор он борется с ними. Многие иммигрантские сообщества либо игнорируют проблемы с психическим здоровьем, либо воспринимают симптомы как свидетельство духовного отклонения. Тем, кто в них нуждается, может быть сложно получить необходимую помощь. Основанный на реальной истории, «Роузмид» с состраданием описывает различные аспекты - от отторжения со стороны общества до неадекватной реакции государства, - которые возникают при попытках найти поддержку. Интимный характер фильма - действие происходит в небольшом калифорнийском пригороде в течение нескольких недель, и его впечатляющие крупные планы - делают его достойным изображением малоизвестной стороны американской жизни.  
Режиссер Эрик Лин, работая по сценарию Мэрилин Фу, погружает нас в глубины насыщенной жизни Ирен. Её дни не всегда были такими напряжёнными, но после смерти мужа Чарльза (Орион Ли) Ирен приходится управлять типографией и следить за приёмом лекарств сыном. У неё даже нет времени сбегать на сеансы химиотерапии, которые она скрывает от сына.
Люси Лью перевоплощается в образ, требующий от обычно гламурной актрисы вжиться в более скромную роль. Ирен носит свободные свитера и лоферы, а её волосы обычно небрежно собраны в хвост. Игра Лью отличается стремлением проникнуться и понять состояние взволнованности Ирен. Она подчёркивает ее гордыню и скрытность, при этом довольно неровно передавая акцент недавней китайской эмигрантки.
На протяжении большей части «Роузмида» Ирен настаивает, что с Джо всё в порядке, и именно это смутное желание нормальности загоняет Ирен в ловушку. Прежде чем передать всю глубину своего отчаяния, режиссер тщательно обдумывает, как наладить ритм жизни этой матери. Когда мы впервые встречаем Ирен, она забирает сына с еженедельного сеанса терапии. Его психотерапевт, доктор Сюй (Джеймс Чен), говорит, что присутствие Ирен может помочь Джо, которому через несколько месяцев исполнится 18, почувствовать себя увереннее в своём выздоровлении. Ирен мягко отказывается, настаивая на том, что Джо и так возвращается к своему прежнему «я».  
Но у Джо, на самом деле, далеко не всё в порядке. Подростку трудно в школе: он не может сосредоточиться и проводит уроки, рисуя в тетради пугающие картинки. Некоторые из его друзей, которых играют Медисон Ху и Анзи ДеБенедетто, пытаются помочь Джо, приглашая его провести время вне школы и поощряя делиться своими мыслями, но юноша предпочитает одиночество.
Лин воссоздаёт переживания Джо, страдающего шизофренией, через короткие, но напряжённые монтажные кадры. Режиссер подкрепляет это сценами, где Джо пишет в интернете о том, как лекарства ослабляют его решимость и как он становится одержимым школьными расстрелами. Лоуренс Шу, в своём дебютном полнометражном фильме, прекрасно воссоздаёт капризные настроения подростка, борющегося с собственным разумом. Он особенно убедителен в сценах, где Джо пытается подавить зрительные и слуховые галлюцинации, сосредотачиваясь на счастливых воспоминаниях о матери и отце. В эти моменты Шу опирается на ярко выраженную физическую составляющую, чтобы передать борьбу персонажа.
При этом, хотелось бы, чтобы «Роузмид» более чётко обозначил глубину и причины зацикленности Джо на этих трагедиях. Это могло бы помочь фильму более убедительно опровергнуть предположение о том, что шизофрения и другие подобные психические расстройства вызывают склонность к насилию. Хотя врач Джо и повторяет эту мысль, в «Роузмид» есть моменты , которые слишком близки к избитым штампам о психических заболеваниях.
«Роузмид» успешно демонстрирует, как культура молчания порождает страх. Лин показывает сцены, где Ирен и Джо сталкиваются с осуждением со стороны членов своего сообщества, а также снисходительные попытки школьных чиновников сделать Джо чьей-то чужой проблемой. По мере того, как психическое здоровье Джо ухудшается, Ирен понимает, что её сын не принимает лекарства. Она находит доказательства его одержимости стрельбой в школе и пытается контролировать ситуацию с тихим, но ощутимым отчаянием…
РЕЗЮМЕ: ближе к финалу Эрик Лин меняет тактику, и превращает свой фильм практически в триллер. Ирен спешит пресечь любое насилие со стороны сына, скрывая при этом его ухудшающееся состояние от своей ближайшей подруги Кай-Ли (Дженнифер Лим). Её решения шокируют, и то, что начиналось как интимный портрет матери и её сына, плавно превращается в душераздирающее психологическое исследование женщины, которая считает, что у неё нет выбора….
КАК ЭТО БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ (по материалам прессы): у 49-летней Лай Ханг оставалось четыре месяца жизни, и нельзя было терять времени….В тот день в 2015 году, когда ей сообщили о диагнозе рака, она заполнила документы и начала 10-дневный период ожидания покупки пистолета.  
Затем она попросила подругу детства Пин Чонг сохранить ее записи, включая свидетельство о смерти ее мужа, который умер от рака тремя годами ранее. Чонг, не желая и думать смерти своей дорогой подруги, сначала отказалась. Но Ханг, которая никогда не кричала, ударила по столу кулаком, ослабленным химиотерапией, и накричала на Чонг, чтобы та отнесся к ее просьбе серьезно. Чонг согласилась. Она знала, что Ханг глубоко обеспокоена тем, что будет с ее 17-летним сыном Джорджем после ее смерти. Никто из других не знал, насколько отчаялась Ханг. Еще несколько месяцев назад Чонг начала замечать признаки хаоса в доме Ханг. Разбитый iPad и мыльница в ванной, сломанная дверная ручка. Ханг объяснила повреждения несчастными случаями, но Чонг заподозрила, что Ханг что-то скрывает. Они выросли в Лаосе и вместе учились в школе. По словам Чонг, Ханг, которую друзья называли Евой, была красивой, умной и амбициозной. Она выиграла стипендию на обучение графическому дизайну в Токио в то время, когда женщины редко могли учиться в колледжах. В 1992 году она переехала в США, чтобы выйти замуж. Вместе с новым мужем Питером она открыла типографию на Мейн-стрит в Альгамбре и два десятилетия жила, воплощая в жизнь американскую мечту. Когда их типография Quality Printing & Graphics процветала, пара купила небольшой дом в закрытом жилом комплексе в Роузмиде. В 1998 году у них родился Джордж, в том же году родился сын у Чонг.
Но в 2012 году у Питера диагностировали рак. Затем врачи обнаружили у Ханг опухоли в груди и мозге. Питер умер, когда Джордж учился на первом курсе в старшей школе Габриелино, и мальчик тяжело пережил эту утрату, говорит Чонг. Он замкнулся в себе, и его отношения с друзьями изменились. Пока ее подруга проходила лечение от рака, Чонг несколько раз в неделю приезжала к Ханг домой в Роузмид и приносила ей мороженое со вкусом манго или кофе, чтобы облегчить боль от химиотерапии. Именно тогда она начала замечать признаки семейного неблагополучия. Сад, который Чонг помогала Джорджу сажать после смерти отца - болгарский перец, помидоры, клубника и баклажаны - неоднократно уничтожался.
Стол в доме был завален книгами и бумагами об Адольфе Гитлере, а также на нем красовался нарисованный от руки трафарет свастики. Сын Чонг, который учился в одном классе с Джорджем, уже делал проект о Второй мировой войне. Но это было несколько месяцев назад. Почему же работы Джорджа о Гитлере всё ещё были на месте? Чонг никогда не слышала, чтобы Ханг говорила что-то негативное о своем сыне. «Если с Джорджем что-то было не так, - говорит сейчас Чонг, - то об этом знала только она». Но однажды, когда его табель успеваемости вернулся, переполненный неудовлетворительными оценками, Ханг охарактеризовала его странным термином: сеой зай. Это кантонское выражение, которое в самом мрачном значении означает «злой ребёнок».
В какой-то момент после смерти отца Джорджу поставили диагноз: шизофрения. Табу, касающиеся психических заболеваний, присутствуют во всех культурах, и исследования показывают, что семьи американцев азиатского происхождения реже всех расовых групп пользуются услугами психиатрической помощи. Ханг действительно обратилась за помощью для Джорджа. Но даже когда пациенты азиатского происхождения обращаются за профессиональной помощью, их семьи и друзья часто не решаются открыто говорить об этом, и поэтому они упускают этот важный этап неформальной терапии, говорит Гленн Масуда, заместитель директора центра в Роузмиде. А молчание, по словам экспертов, может способствовать формированию глубоких, нездоровых отношений между заботливым родителем и психически больным ребенком. Ханг однажды спросила Чонг, работающую в традиционной китайской аптеке, что она думает о рецепте Джорджа. Чонг взглянула на него слишком быстро, чтобы что-либо прочитать, посоветовала ей следовать рекомендациям врача и быстро сменила тему, говорит она. В другой раз Ханг попросила Чонг сопровождать её на одну из встреч Джорджа в семейном центре в Роузмиде, но Чонг сочла неприличным подслушивать. Она отвернулась и держалась на расстоянии, чтобы не слышать. Они были настолько близки, насколько это вообще возможно. Но, по словам Чонг, им словно не хватало эмоционального словарного запаса, необходимого для прямого обсуждения трагедии. Обе были воспитаны с убеждением, что правильный способ проявить уважение к боли другой семьи - предоставить им частную жизнь и избавить их от позора публичных страданий. Чонг считала, что разговоры о бремени Ханг лишь усугубят его. Поэтому она молчала, пока Ханг в одиночестве размышляла о том, что будет с Джорджем после её смерти. По словам экспертов, шизофрения подвержена неверному толкованию при любых обстоятельствах, а случай Джорджа всплыл в особенно неспокойное время для семьи и страны. Новости о массовых расстрелах регулярно появлялись на экранах телевизоров. В 2012 году - когда Джордж учился на первом курсе - Джеймс Холмс застрелил 12 человек в Авроре, штат Колорадо. Позднее в том же году Адам Лэнза застрелил 27 человек, в том числе 20 первоклассников, в Ньютауне, штат Коннектикут. На втором курсе Джордж начал плохо учиться и отдаляться от друзей. В этом же году Эллиот Роджер убил шестерых человек в Исла-Висте.
Эксперты утверждают, что психические заболевания, такие как шизофрения, не оказывают существенного влияния на уровень насилия в США. Тем не менее, в последние годы число сообщений в СМИ, связывающих психические заболевания и насилие, увеличилось. По словам Ди Джея Айды, директора Национальной ассоциации психического здоровья жителей островов Азиатско-Тихоокеанского региона, следствием такого изображения становится то, что семьи перенимают общественные страхи по поводу психических заболеваний и массовых расстрелов. «Когда люди не понимают, что люди с серьезными диагнозами могут жить полноценной жизнью, они нажимают кнопку паники», - говорит Айда. За несколько недель до того, как Ханг подала информацию для проверки биографических данных и начала ждать свой пистолет, Диланн Руф, сторонник превосходства белой расы со стрижкой «под горшок» и отсутствующим взглядом, застрелил девять человек в африканской методистской епископальной церкви в Южной Каролине. Джордж зациклился на этом случае, и Ханг начал беспокоиться еще больше.
Однажды, в присутствии Чонг, Ханг вслух задалась вопросом о стрелках: почему никто ничего не сделал, чтобы их остановить? Умирающий родитель может многое сделать, чтобы создать безопасное будущее для проблемного ребенка; многое могут сделать друзья или семья, когда любимый человек кажется опасным. Джорджу должно было исполниться 18 лет, и с этого момента он уже не находился бы под контролем Ханг. Но она могла бы обратиться в суд с просьбой признать его неспособным самостоятельно управлять своими делами и назначить ему опекуна. Она могла бы убедить полицию или специалистов в области психического здоровья, что он представляет непосредственную угрозу для себя или окружающих, и добиться его заключения под стражу. Это могло бы привести к длительному психиатрическому лечению.
В Азиатско-Тихоокеанском семейном центре недавно пришёл отец-иммигрант из Азии со смертельным диагнозом рака и дочерью-шизофреничкой, которого мучили те же переживания, что и Ханг за Джорджа, рассказывает Масуда. Забота о дочери и понимание того, что у неё может быть будущее, позволили ему спокойно уйти из жизни. Но, по словам Чонг, Ханг учили, что проблемы сына - это исключительная ответственность матери.
Подробности последних дней Джорджа и Ханг вместе можно почерпнуть из судебных протоколов, отчетов шерифа округа Лос-Анджелес и интервью. За несколько дней до окончания срока ожидания Ханг они с Джорджем отправились в ресторан, чтобы отведать одно из его любимых блюд - пад-тай. 27 июля 2015 года она взяла свой новый пистолет и заселилась вместе с сыном в мотель на бульваре Вэлли. Когда Джордж уснул, Ханг дважды выстрелила ему в грудь, а затем забралась к нему в постель. В течение нескольких часов она гладила его волосы, пока его кровь впитывалась в матрас. Она сказала об этом прибывшим на место происшествия офицерам, что хотела попрощаться. В ходе расследования Ханг заявила детективу Эдди Брауну из департамента шерифа округа Лос-Анджелес, что она убила своего сына, потому что считала его опасным. Она сказала, что он играл в жестокие видеоигры. «Она считала, что он рискует стать убийцей, - сказал Браун. - Она верила, что поступает правильно. Она не хотела, чтобы страдали другие». Ханг заявила властям, что не застрелилась, потому что хотела наказать себя за содеянное. Через несколько недель после убийства Чонг навестила Ханг в тюрьме и попросила свою подругу объясниться. Ханг отвернулась. «Сожги все наши фотографии», - сказала она Чонг. - «Я не хочу, чтобы кто-то нас помнил». В тюрьме рак распространился по всему телу Ханг, лишив ее зрения левого глаза и парализовав ее. В декабре судья постановил, что неизлечимая болезнь Ханг дает право на ее выписку из больницы по соображениям сострадания. Чонг принесла к постели Ханг цветы, четки и кассету с буддийскими песнопениями. Она наклонилась к нее и прошептала: «Ты больше не пленница. Ты больше не преступница. Всё, что было раньше, не имеет значения». Затем она вернулась домой к своей семье. Около 4 часов вечера Ханг умерла в одиночестве. «Люди будут помнить её только как мать, убившую своего сына, - говорит Чонг. - Но она была чем-то большим»...

Николай Лежнев